Что такое «хорошо», и что такое «плохо»: почему дети не слышат наших оценок? Что происходит в коре головного мозга у ребенка, когда он воспринимает оценки взрослых? От чего зависит действенность этих оценок? Какие скрытые процессы лежат в основе этих явлений? Почему

Глава 2. Что такое игра и почему мы ею занимаемся? Что такое игра? Не люблю определения! О чем конкретно мы говорим, когда говорим об игре? Я изучал игру многие годы, но долго сопротивлялся необходимости дать ей абсолютное определение, потому что она бывает очень разной.

«Матрица» – вот что такое наш разум В фильме «Матрица», ставшем классикой фантастики, герой – компьютерный хакер по кличке Нео, которого играет Киану Ривз, – обнаруживает, что его реальность нереальна. Он думает, что живет в Соединенных Штатах в 1999 году, но на самом

РАЗУМ

РАЗУМ

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

РА́ЗУМ

мышление в той форме, к-рая адекватно и в чистом виде осуществляет и обнаруживает его всеобщую диалектич. природу, ему творч. . Понять мыслит. способность субъекта как разумную – значит преодолеть дуалистич. противо- поставление законов мышления и универс.-всеобщих определений объективной действительности и охарактеризовать не с т. зр. его проявления в актах сознания, но с т. зр. тождественности законов мышления реальным категориальным формам предметного мира, деятельно осваиваемого человеком. Р. есть достояние обществ. человека как субъекта всей культуры. Р. обладает высшей, сравнительно с рассудком, определенностью, логич. организованностью и строгостью. Его выступает как строгость содержат. понимания, как всецело предметная,т.е. как превращающаяся в активную способность субъекта лишь потому, что она адекватна объекту; она не утрачивается за пределами формально упорядоченного знания, т.е. не фрагментарна, а всеобща; она, далее, осуществляется не через подчинение понятий извне диктуемой формальной строгости изложения, а напротив, подчиняет понятиям формальную, языково-терминологич. строгость, делая ее необходимым вспомогат. средством. Р. диалектически снимает между "готовым знанием" и интуитивной формой творч. акта. На рассудочной дискурсивности, в к-рой истина-процесс превращается в противостоящий творч. движению застывший , Р. ставит свою собств., разумную дискурсивность. Последняя есть лишь изображение истины как движения по логике самого предмета, как развертывания системы его понятийных определений, Р. рассеивает порождаемую рассудком , будто и абстрактное суть специфич. атрибуты познающего субъекта, принадлежащие соответственно чувственности и мышлению, и выявляет в каждом понятии конкретное многообразия. В то как рассудок убивает , придавая самостоятельность абстрактно-всеобщему, Р. есть постижение особенного. Р. столь же мало противопоставляет антиномию результату ее разрешения, как и наоборот – он открывает и разрешает предмета, тем самым делая его объективнейшим "двигателем" развития теории. Для Р. эмпирич. мышление – то же теоретич. мышление лишь в его описат. применении. В философии Р. требует монизма. Не признавая никаких "запретных" для него , Р. самостоятельно осуществляет целеполагание, не терпит диктата внешней, чуждой целесообразности и не передоверяет никаких проблем слепым иррац. силам. Р. – воплощение суверенности науч. мышления: он есть "...та универсальная мысли, которая относится к о в с я к о й в е щ и так, как того требует самой вещи" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 7).

Антич. философы-досократики уже догадывались, что истоки силы Р. – не в сознании, не в "мнениях", а в объективной всеобщности, следовать к-рой и значит быть разумным (Гераклит , В. 2, 41, Diels 9). Платон, ухвативший надындивидуальную мощь обществ. Р. в ее отчужденности от человека, изобразил ее как абс. мощь "царства Идей", основанного на сверхразумном "Едином". В познании Платон не только отличал мышление от мнения (), т.е. от уподобления и верования, свойственного обыденному рассудку, но и в мышлении различал рассуждение (διάνοια) – "способность геометров и подобных им" – и (ἐπιστήμη); здесь намечается рассудка и Р. (см. R. Р., 6, 511 D; 7, 534 А – Е). Аристотель детально классифицировал " души", из к-рых черты обыденного практич. рассудка схватывает , рассудка – διάνοια, отчасти – λογισμός, νοῦς, в той мере, в какой он лишен движущего начала, целеполагания, "страдателен" ("О душе", 432 в, 433 а, 430 а; "Никомахова ", кн. 6 и 10). По Николаю Кузанскому и Дж. Бруно, рассудок занимает место между чувственностью и Р. Сила Р. в том, что он – " первообраза всех вещей", т.е. бога (Ник. Кузанский, Об уме, см. Избр. филос. соч., М., 1937, с. 176). Декарт ссылался именно на несоответствие универсальности Р. как "орудия" конечному характеру человеч. тела-"машины", как на для дуалистич. противопоставления Р. и субстанции-протяженности. Спиноза критиковал рассудочность (познание 2-го рода) и entia rationis (формальные абстракции и т.п.). Он попытался монистически обосновать могущество Р. его универсальностью (мышление – субстанции). Однако , изолирующий друг от друга идеальные феномены деятельности Р. и те объективные универс. определения, к-рыми они только и объяснимы, все же сохранял свое влияние (напр., у Мальбранша о "raison" и "entendement" – см. "Разыскания истины", т. 1, кн. 3, СПБ, 1903, гл. 1, 2, 4; т. 2, кн. 6, СПБ, 1906, гл. 2). Психологизм вообще подменяет Р. "способностью души", заковывает его в изначальную специфику сознания. Напр., Локк пытался удержать между reason и understanding, выделял в Р. "первую и высшую" – эвристич. " " и в противовес рассудочной схоластике считал не "великим орудием" Р., а подобием очков для ума, однако Р. у него неизбежно "близорук", т.к. "не может простираться" за пределы, ставимые психологизмом (см. Избр. произв., т. 1, М., 1960, с. 660, а также с. 647–61). С т. зр. психологизма "...рассудок оказывается не чем иным, как... инстинктом наших душ...", а Р. – "совершенно инертен" (Юм Д., Соч., т. 1, М., 1965, с. 287–88, 605). Это обрекло англ. филос. традицию на утрату подлинного понятия Р. С рационалистич. т. зр. Лейбница, в Р. высшая способность – не рассудительность, а открытия (см. "Новые ...", М.–Л., 1936, с. 128, 153, 324, 419–29). Ставя интуицию выше Р., он все же обратился к тому, что "мышление есть... существенная деятельность..." (там же, с. 143) и к "непрерывному" Р. Но универс. и необходимость Р. берется им в крайней отчужденной форме – как "высший Разум", как – гарант "предустановленной гармонии" (см. тамже, с. 176; ср. его же, "Монадология", § 29, 30, 78, 82, 83, в кн.: Избр. филос. соч., М., 1908, с. 339–64).

Кант построил первую развернутую концепцию рассудка и Р., понимая под ними в сфере познания способности, дающие соответственно правила и принципы. Рассудок – это "способность составлять суждения", мыслить, "способность к з н а н и я м" (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 340, 167, 175, 195), к-рая изначально субъективна; неэмпирич. "Я", "т р а н с ц е н -дентальное единство апперцепции" – высший всей философии (см. тамже, с. 196). Это единство апперцепции необходимо именно потому, что – " ", "зависимое" существо, чье мышление не может быть творч. причиной своего объекта (см. тамже, с. 152–53, 196, 200). Поэтому же в основе рассудочного категориального синтеза – его спонтанная , "продуктивная способность воображения" (см. тамже, с. 173, 224), из к-рой проистекает также " ". Синтез этот – лишь в границах "конечного опыта", условный, фрагментарный. Но рассудок нуждается в ориентировке на , на безусловное, на , на абс. принципы – нуждается в идеях Р. (см. тамже, с. 346, 355). Необходим "самостоятельный", "творческий" Р., способный порождать предметы, воплощая в них свою (см. тамже, с. 572). Однако " " человека лишает его такого Р. и обрекает его действовать лишь "как если бы" имелся такой Р.-прообраз. Способность Р. к опредмечиванию Кант рассматривает в качестве недоступного для человеч. познания "законодательного" P. – " " (см. тамже, с. 587). В его познават. "спекулятивном" применении Р. имеет не "конститутивное", а лишь "регулятивное ". Сущность Р. выносится за пределы познания – в область нравств. воли, "практич." Р., причем последний наделяется "приматом" над Р. спекулятивным. Однако и там Р. не обретает целостности, конкретной тотальности, последняя оказывается лишь долженствованием, уходящим в дурную, т.е. рассудочную . Т.о., Кант оставил Р. в границах рассудка.

В дальнейшем трактовка Р. в классич. нем. философии шла по пути освобождения от "конечности" индивида, но одновременно – превращения Р. в сверхчеловеческий. Фихте толковал рассудок как "...покоящуюся, бездеятельную способность духа...", нетворч. "способность сохранения", "...закрепленную разумом силу воображения...", к-рая посредствует между последней и Р.; Р. же – как "полагающую способность" абс. "Я" (см. Избр. соч., т. 1, [М.], 1916, с. 209, 208). Шеллинг эстетизировал Р., противопоставляя понятию идею произведения искусства, репродуктивному рассудку – такой Р., к-рый подменен "силой воображения", "созидающим созерцанием" (см. "Система трансцендентального идеализма" , Л., 1936, с. 130, 298). Гл. заслуга Гегеля в проблеме соотношения Р. и рассудка – постановка задачи: не противопоставлять их друг другу извне, а диалектически снять эту противоположность. Гегель подверг глубокой критике абстрактную всеобщность, абстрактное , дурную бесконечность, субъективизацию противоречия, дуализм должного и сущего и др. черты рассудка, расчищая место для Р. Он окончательно перенес проблему Р. в сферу объективной логики развития культуры человечества и именно поэтому верно ухватил всеобщую диалектич. природу Р. (см., напр., Соч., т. 3, М., 1956, с. 229; т. 4, М., 1959, с. 185). Но Гегель взял Р. лишь в его отчужденности от предметной деятельности, от человеч. личности, как Р. вне и над людьми стоящей Истории: перед "хитростью" Р. – ничтожная пешка. Отсюда – гегелевский "некритический " и мнимая критичность Р., к-рый "...находится у самого себя в неразумии..." (см. К. Маркс , в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 634). Гегель не сумел также осуществить рассудка как противоположности Р. и увековечил его, приписав ему одному способность обеспечивать " " понятий и т.п.

Романтич. и иррационалистич. , третируя рассудок, противопоставляла ему Р. не как освобожденный от омертвленности и узости, а как подмененный иррац. интуицией, верой и т.п. Иррационалисты используют реальные слабости рассудочной науки для нападения на научность вообще.

Для совр. бурж. философии характерны в проблеме Р. две тенденции. Во-первых, к-рый разумному мышлению противопоставляет его собств. творч. моменты, но выступающие превращенно (как и т.п.), и отвергает заодно с рассудком также и Р., оставаясь в негативной зависимости от рассудка. Получило распространение пошлое , выдающее рассудок за Р. (см. А. Шопенгауэр , Мир как ..., СПБ, 1881, с. 62–63). Во-вторых, рационализм, апеллирующий к модной научности, но ограничивающийся сферой технич. проблем (средствами рационализации овеществленных форм), отказывающийся от проблем целеполагания, оценки и т.п. и возводящий в норму как раз рассудочность, знаковый и т.п. (неопозитивизм). Крайним выражением кризиса бурж. культуры является алогизма и инстинкта.

Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 528, 537–38; Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 38, с. 160, 162; Бердяев Н., Смысл творчества, М., 1916; Бергсон Α., Длительность и ..., пер. с ., П., 1923; Лукач Г., Материализм и пролетарское , "Вестн. социалистич. академии", 1923, кн. 4–6; Асмус В. Ф., Диалектика Канта, 2 изд., М., 1930; его же, Проблема интуиции в философии и математике, М., 1963; Лосский Н., Чувственная, интеллектуальная и мистич. интуиция, Париж, 1938; Библер В. С., О системе категорий диалектич. логики, [Душанбе], 1958; Ильенков Э. В., Идеальное, Филос. , т. 2, М., 1962; Батищев Г. С., Противоречие как диалектич. логики, М., 1963, гл. 2; Коинин П. В., Рассудок и Р. и их функции в познании, "ВФ", 1963, No 4; Никитин В. Е., Категории рассудок и Р., Ростов-н/Д., 1967 (автореф. канд. дисс); Santayana G., The life of reason, v. 1–5, N. Y., 1905–06; Whitehead A. N., The function of reason, Princeton, 1929; Jaspers K., Vernunft und Existenz, Münch., 1960; его же, Vernunft und Widervernunft in unserer Zeit, Münch., 1950; Lukáсs G., Die Zerstörung der Vernunft, В., 1954; Heidegger M., Wahrheit und Wissenschaft, Basel, 1960; Sartre J. P., Critique de la raison dialectique, P., ; Kosík К., Dialektika konkrétního, Praha, 1963, v. 2, s. 2.

Г. Батищев. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

РАЗУМ

РАЗУМ - философская категория, выражающая высший мыслительной деятельности, противопоставляемый рассудку. Различение разума и рассудка как двух “способностей души” намечается уже в античной философии: если рассудок как низшая мышления познает относительное, земное и конечное , то разум направляет на постижение абсолютного, божественного и бесконечного. Выделение разума как более высокой по сравнению с рассудком ступени познания четко осуществлялось в философии Возрождения у Николая Кузанского и Дж. Бруно, будучи связываемо ими со способностью разума постигать единство противоположностей, которые разводит рассудок.

Наиболее детальную разработку представление о двух уровнях мыслительной деятельности в понятиях разума и рассудка получает в немецкой классической философии - в первую очередь у Канта и Гегеля. Согласно Кашу, “всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме” (Кант И. Соч. в 6т. М., 1964, с. 340). В отличие от “конечного” рассудка, ограниченного в своих познавательных возможностях чувственно данным материалом, на который накладываются априорные формы рассудка, мышлению на его высшей стадии разума свойственно стремление к выходу за пределы заданного возможностями чувственного созерцания “конечного” опыта, к поиску безусловных оснований познания, к постижению абсолютного. Стремление к этой цели необходимо заложено, по Канту, в самой сущности мышления, однако ее реальное достижение невозможно, и, пытаясь все-таки достичь ее, разум впадает в неразрешимые противоречия - антиномии. Разум, согласно Канту, может, т. о., выполнять только регулятивную функцию поиска недостижимых предельных оснований познания, попытки реализации которой призваны приводить к выявлению принципиальной ограниченности познания сферой “явлений” и недоступности для него “вещей в себе”. “Конститутивная” же, по терминологии Канта, функция реального познания в пределах “конечного” опыта остается за рассудком. Кант, т. о,

не просто констатирует наличие разума как некоторой познавательной установки, он осуществляет критическую рефлексию по отношению к этой установке. “Вещь в себе” можно помыслить, но ее нельзя познать в том смысле, какой вкладывает в это понятие Кант, для которого идеалом теоретического познания выступают концептуальные конструкции математики и точного естествознания.

Смысл этого учения Канта о неосуществимости претензий на постижение “вещей в себе” зачастую сводился к агностицизму, рассматриваемому как неоправданное принижение познавательных способностей человека. Между тем Кант отнюдь не отрицал возможностей неограниченного освоения все новых слоев реальности в практической и теоретической деятельности человека. Однако Кант исходит из того, что такое прогрессирующее освоение всегда происходит в рамках опыта, т. е. взаимодействия человека с объемлющим его миром, которое носит всегда “конечный” характер, не может по определению исчерпать этого мира. Поэтому теоретическое сознание человека не в состоянии занять некую абсолютную позицию “вненаходимоста” по отношению к реальности объемлющего человека мира, в принципе превышающего возможности его любого рационального объективирующего моделирования, как это происходит в артикулируемых и тем самым контролируемых сознанием понятийных конструкциях математики и точного естествознания. Кантовский в отношении разума несет в себе очень мощную антидогматическую направленность против всяких попыток построения законченной в своих исходных предпосылках и основаниях “закрытой” теоретической картины реальности мира в целом, каким бы конкретным содержанием эта картина не наполнялась.

Продолжая традицию различения разума и рассудка, Гегель существенно пересматривает оценку разума. Если Кант, по мнению Гегеля, преимущественно “философ рассудка”, то у Гегеля понятие разума становится важнейшим компонентом его системы. Гегель исходит из того, что следует преодолеть кантовское представление об ограничении позитивных функций познания рамками рассудка как “конечного” мышления. В отличие от Канта, Гегель считает, что, именно достигая стадии разума, мышление в полной мере реализует свои конструктивные способности, выступая как свободная, не связанная какими-либо внешними ограничениями спонтанная активность духа. Пределы мышления, по Гегелю, не вне мышления, т. е. в опыте, созерцании, в преднайденности объекта, а внутри мышления - в его недостаточной активности. Подход к мышлению как формальной лишь деятельности по систематизации данного извне материала, свойственный для рассудка, преодолевается, с точки зрения Гегеля, на стадии разума, когда мышление делает своим предметом свои собственные формы, и преодолевая их узость, абстрактность, односторонность, вырабатывает свое собственное мышлению идеальное - “идеализированный предмет”. Тем самым формирует то “разумное” или “конкретное понятие”, которое, по Гегелю, следует четко отличать от рассудочных определений мысли, выражающих лишь абстрактную всеобщность (см. Восхождение от абстрактного к конкретному). Внутренним стимулом работы ра зума для Гегеля выступает познания, заключа ющаяся в обнаружении абстрактности и конечности пре. найденных определений мысли, которая проявляется в их противоречивости. Разумность мышления выражается в его способности снять эту противоречивость на боле“ высоком уровне содержания, в котором, в свою очередь, обнаруживаются внутренние противоречия, являющиеся источником дальнейшего развития.

Итак, если Кант ограничивает конститутивную функцию мышления рассудком как деятельностью в рамках некоей заданной системы координат познания, т. е. “закрытой” рациональностью, то 1егель сделал своим предметом рассмотрения “открытую” , способную к творчески конструктивному развитию своих исходных предпосылок в процессе напряженной самокритичной рефлексии. Однако трактовка такой “открытой рациональности” в рамках гегелевской концепции разума имела существенных пороков. Гегель, в противоположность Канту, полагает, что разум способен достичь абсолютного знания, тогда как действительное исходных предпосылок “парадигм”, “исследовательских программ”, “картин мира” и пр. не приводит к их превращению в некую всеобъемлющую “монологику”, они не перестают быть относительными познавательными моделями реальности, в принципе допускающими иные способы ее постижения, с которыми следует вступать в отношения диалога. Совершенствование и развитие исходных теоретических предпосылок осуществляется не в замкнутом пространстве спекулятивного мышления, а предполагает к опыту, с эмпирическим знанием, оно не является неким квазиестественным процессом саморазвития понятия, а представляет собой результат реальной деятельности субъектов познания и предполагает многовариантность действий, критический различных проблемных ситуаций и т. п. В целом же типологию разума и рассудка никак нельзя оценивать как некий анахронизм, имеющий значение только для истории философии. Реальный конструктивный

Ум (др.-греч. νοῦς) — это познавательные и аналитические способности человека, позволяющие пользоваться своими знаниями, на основе которых он вырабатывает свою точку зрения, делает логические умозаключения и принимает решения. Он способен анализировать события и отличать существенное от несущественного.

Ра́зум (лат. ratio ), ум (греч. νους) —философская категория, выражающая высший тип мыслительной деятельности, способность мыслить вообще, способность анализа, отвлечения и обобщения. По смыслу соответствует латинскому слову «intellectus» —понимание — качество психики, состоящее из способности адаптироваться к новым ситуациям, способности к обучению на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций и использованию своих знаний для управления окружающей средой.

Попытаемся и мы вникнуть в эти две субстанции.

1. На что направлен ум, на что - разум.

У м можно рассматривать как инструмент сознания личности - той составляющей человека, которая занята выполнением ролей в социуме, а также общением, где мы обмениваемся ментальными оценками, мнениями и субъективными впечатлениями. Поэтому ум, как и личность , обращён вовне.

Человек, исходя из содержания своих тел (физико-энергетического и эмоционально-ментального), благодаря уму, автоматически реагирует на то, что пришло из внешнего мира, и отождествляет себя с возникшими мыслями и эмоциями. Рождается «мне», «моё», «обо мне» — маленькое, реактивное «я ».

• Идентификация с этой самостью и есть эго.

Р азум функционирует на другой частоте, так как несёт информацию, идущую изнутри, из сознания Сущности - Души и Духа. И это не просто способность анализировать и обобщать на базе интеллекта и знаний, а целостный охват одновременно и всей картины, и роли персонажей. Это отстранённое восприятие без отождествления себя с увиденным, услышанным и понятым, поэтому в нём нет реакций.

• Это постижение, которое мы называем осознанием.

Когда мы смотрим на мир изнутри, из сердечного центра, - и ум замолкает, и нет отождествлений.

2. Какова задача ума и разума.

Ум бесценен в том, что упоминает Википедия. Но на самопоглощённости с продукцией ума вырастает эго, которое желает царствовать во всех жизненных сферах. При этом личностное ментальное «я» не в силах охватить что-либо целиком, и ум, чтобы понимать, вынужден всё расчленять, дробить, усугублять противопоставления в дуальностях, Поэтому его епархия - разъединение и анализ . А затем, в соответствии со своими логическими выводами, опираясь на убеждения, сложившиеся в предшествующем опыте, он выносит заключения.

Ум-эго, словно на цепи, держит человека в капканах, созданных в прошлом, и в страхах перед неизвестным будущим. Он контролирует, навязывая свои мнения и решения через отождествление с ними, и при этом наполняется чувством собственной значимости. Это и есть гордыня, которая раскачивает внутренние качели от превосходства над другими до комплекса неполноценности. И от неё не уйти, если оставаться в пространстве личности, где властвует ум-эго.

Вот Дух и «лечит» нас через неприятные ситуации, цель которых — помочь нам вырваться из узких границ ума, растворить ложную важность и «относиться к ближнему, как к самому себе».

И когда духовный искатель прекращает внутренний диалог, отслеживает и регулирует мысли, повышая вибрации, вырывается за пределы пяти органов чувств и его сознание переходит на другую энергетическую частоту, открывается дверь, ведущая к разуму.

Свободный от оценок, предвзятостей, мнений, зацепок за опыт - всего, на что опирается ум, разуму незачем руководить и навязывать свои точки зрения. Не надо и разделять, чтобы понять - ответы к нему приходят изнутри, от всезнающей Сущности. Или, расширяясь до бесконечности, он соединяется с энергетикой конкретного места (человека, обстоятельства) и получает нужную информацию. Она возникает как осознание.

Теперь ум кажется капризным ребёнком, который упрямо настаивает на своей правоте, а разум - мудрецом с волшебным клубком, ведущим в увлекательный мир Непознанного.

3. Целеполагание ума и постижение разумом.

Так как личности, чтобы удержать власть, нужно постоянно подтверждать свою нужность и ценность, её инструмент ум-эго делает это, направляя человека от цели - к цели во всех областях жизни - в карьере, богатстве, сексуальных связях... На определённом этапе такая линейная целенаправленность развивает нас и усиливает. Но в гонке от результата к результату люди обычно ослеплены надеждой и обуреваемы страхом не достичь желаемого. Сами же цели, направленные во внешний мир, ориентированы на самоутверждение в нём. Даже, искренне выражая себя в творчестве, автор, как правило, ждёт аплодисментов и терзается, обижается, чувствует себя непонятым и несправедливо недооценённым, если нет, пусть не лавров, то хотя бы признания. А если это есть, вкус успеха раскручивается, как спираль, и требует всё больше и больше энергии. Поэтому слава коварна. А так как личность отдалена от её внутреннего Источника, рано или поздно это приводит к изнеможению и опустошённости. И когда становится ясным, что потакание страстям, изнурение себя и сжигание жизненных сил не приносит счастья, это нередко приводит к душевному кризису.

Когда же цель достигнута, радость от этого быстро исчезает. А пока следующая задача не выдвинута, ум мечется, страдает, и для человека жизнь становится просто бессмысленной. А если новая цель не придумывается вообще?.. Или нет энергии на её осуществление?..

Стоит погрузиться в свою глубину и во внутренней тишине подняться над умом — и оказывается, что разуму не за чем гнаться и нечего достигать. Он устремлён не на реализацию целей, а на осознание смысла того, с чем соприкасается. (Поэтому если кто-то на духовном пути ставит целью просветление, он тешит свой ум-эго).

Разум как энергия очень высокой частоты проникает в любую форму и соединяется с её вибрацией. В таком слиянии двух самостоятельных, равноправных и равноценных субстанций, форма и раскрывает своё внутреннее содержание. А мы улавливаем его при помощи интуи ции и возникших чувств. Будучи инструментом Сущности, разум напрямую связан с ними.

Это то, что называют яснознанием, когда не возникает сомнений, что стоит делать, а что — нет. Когда промолчать, не рассказывая правду (она может разрушить), когда её сказать, да ещё в той форме, которая заставит человека вздрогнуть, серьёзно задуматься и начать что-то менять в жизни. А в другой раз — быть очень тактичным и гибким, осторожно подвести собеседника к выводам, которые он сделает якобы сам.

Такое погружение в информацию сути одинаково и при слиянии с произведением искусства, и с природой, с какой-то идеей, с неожиданностью, когда плохое самочувствие подсказывает, что пора отпустить нечто из прошлого или если кто-то просит помочь разобраться с ситуацией.

Направленность на осознание не означает, что не нужно ставить перед собой цели и стараться их осуществить. Общество не развивалось бы без целеполагания. А мы живём в нём, и жить хочется достойно, чувствовать себя материально обеспеченным, социально реализованным и успешным. Просто, разрешая выдвинутые для себя задачи, у нас меняется к ним отношение: исчезает суета, долженствование, соревновательность, сравнение с другими. И когда снимается это низковибрационное напряжение, мы не мешаем происходящему течь в своём темпе и ритме. Жизнь принимает другой уклон, вернее, поднимается на более высокий уровень. Это приносит спокойствие, и в нём стратегия и тактика чудесным образом объединяются: когда внутренний стратег прокладывает направление, внутренний тактик - наблюдает, а когда тактик выполняет, стратег созерцает и корректирует. И шансы на успех значительно повышаются.

• Немного тренировки - и нетрудно соединяться с любой энергией, чтобы почувствовать и оСМЫСЛить информацию, которую она несёт. Это не просто расширяет сознание - сама Жизнь открывает новые возможности.

4. На что опирается ум, на что - разум.

Ум основывается на убеждениях, ментальных суждениях, личностных представлениях, моральных нормах. С одной стороны, будучи, как и всё, энергией, эти однобокие, далёкие от истины обобщения, как магнит, притягивают из пространства соответствующие им низкочастотные нерадостные ситуации и разрушают жизнь человека. С другой стороны, они, как плен, держат сознание в жёстких границах и не позволяют ему развиваться.

Но когда у духовного искателя возникает желание разорвать эти цепи (техник существует немало) и он решается на соответствующую работу, начинается другое отношение с реальностью.

Разум не опирается ни на кодексы, ни на правила, ни на личностные установки: углубившись в обстоятельство, он исходит из его содержания и шлёт нам посылы. А так как мы их различаем при помощи чувств, а они - голос нашей Божественной составляющей — Души, эти импульсы всегда направляют на созидание и благодеяние. Важно научиться останавливаться и делать паузы, чтобы уловить, какой выбор сделал разум в эту секунду - рассердиться или проигнорировать, огорчиться или расставить точки над «и», обидеться или рассмеяться.

• Разум можно назвать инструментом осознания и постижений, которые посылают человеку его высшие аспекты.

Ум обожает различные практики, методы, технологии. Это его укрепляет и усиливает самоценность. Поэтому, живя на уровне личности, мы не можем насытиться различными курсами, семинарами, тренингами, лекциями. На определённом этапе это развивает. Рост сознания - это ведь открытость миру и новым знаниям. Но от нескончаемого состояния ведомого человек лишается личной силы.

А если погрузиться во внутреннюю тишину, где нет пристрастий ума, и подняться на частоту Сущности — и разум свободно проникает в то, что есть, чувства интегрируются с мыслями, и мы постигаем суть. Почти всегда это изумляет своей неожиданностью, мудростью и отличием от выводов ума, сделанных на базе знаний, профессионализма и опыта.

После принятия решения привычным образом, углубитесь в себя и услышьте ответ разума. Их разница ярко иллюстрирует два уровня сознания.

5. Чему подчиняется ум, из чего исходит разум.

Ум функционирует, базируясь на подсознательном идеале, который создала личность. Конфликты с окружающими, желание кого-то изменить, неприятие произошедшего и уже существующего, связаны с отдалённостью от этого искусственно созданного образа. Воплощение его в жизнь - суперцель, из которой выдвигаются более мелкие цели. И если желаемого результата не удалось достичь, для внутреннего мира человека это означает несоответствие кумиру, придуманному умом. Личность, с которой человек себя отождествляет, переживает это очень мучительно. Даже при удаче, когда самооценка на какое-то время поднимается, она, завися от реакций из внешнего мира, рано или поздно падает, чтобы больно ударить, и показать, что не только иллюзорный идеал, но и сам такой путь — ложный и к подлинному счастью не приводит.

Открывая себя как Сущность, которая счастлива просто от того, что Она Есть, мы больше не озабочены идеалами, своей правотой, чужими мнениями. Нас интересует познание и постижение того, что осознаётся. Поэтому, пребывая в вечном «сейчас», разум сконцентрирован на процессе, на том, ЧТО в его ходе выявится, будь то работа, хобби или дети, шалящие в соседней комнате. А так как он функционирует на частоте Души, достигается пусть не безусловная Любовь, но то, на что (часто безуспешно) направлены многие психологические техники: внутренний подъём, естественность (вместо ролевых масок), доброжелательность и… устойчивость высокой самооценки.

• Направляя внимание, то есть энергию, на процесс, и улавливая, ЧТО он несёт, порадуйтесь своему внутреннему взлёту.

6. Что питает ум, что - разум.

Уму необходим адреналин в виде бесконечных новых впечатлений - в работе, быту (чтобы он не «заел»), развлечениях, любовных отношениях - во всех сферах жизни. Иначе личность слабеет, чахнет, и развиваются скука, тоска, лень, хандра вплоть до депрессии.

А для разума осознание скрытого смысла явлений, поведения людей, причин происходящего - неизбывный источник нового, родник творчества. Поэтому он не отягощён поисками развлечений, эмоций и впечатлений — он вовлечён в живую жизнь. Каждое общение, любое состояние — восторг или притворство, предательство или верность - всё равноценно по значению и увлекательно в своём энергетическом разноцветье.

И мы чувствуем удовлетворение, если удаётся, например, уловить коварство, скрытое за лучезарной улыбкой манипулятора, или распознать духовный урок как суть данной ситуации. Нам радостно, когда соприкасаясь с Душой другого человека, энергия Единения разрушает искусственно созданные границы, и Любовь заполняет обоих.

Так не лучше ли воспользоваться мудростью древних халдеев: "Не старайся смывать одно за другим пятна с одежды твоей, смени ее целиком" - и вырваться из капкана ума-эго личности, подняв свою энергетическую частоту. Когда же она достигает вибрации Сущности и мы не просто соединяемся, а отождествляемся с Ней, вся жизнь разворачивается на уровне разума. Сознание расширяется до беспредельности, а в глубине своей оно направлено на познание собственных Божественных качеств и возможностей.

Как же мы обогащаемся, когда открываем себя, мир вещей, событий, людей изнутри!

7. От ума - к разуму.

Для личности ум является властелином: он снабжает её мыслями, она обращается к нему за знанием, за способом действий, она подчиняется его приказам. Но если признать, что ум не законный повелитель, а узурпатор, которому добровольно отдана власть, от нас зависит возвращение к своему Естеству — Разуму; к Сущности, с её природой любить и изливать эту Любовь на окружающих; к Я-Настоящему, с его Мудростью, посылаемой из высших измерений.

Развиваются такие способности, как яснослышание, ясновидение, яснознание, целительство, предвидение, телепатия, ченнелинг. Наш разум связывает нас с творящим, бесконечным Высшим Разумом, создавшим Мир и всё в нём, с Информационным Слоем Земли - Хрониками Акаши, где знания находятся в виде сгустков энергии. Оттуда гении улавливают идеи для открытий, изобретений, шедевров искусства. Нам это знакомо как яркие вспышки озарения.

Упражнение

• Ощутите вдоль позвоночника свой энергетический Космический стержень, выходящий далеко за пределы тела. Раздвиньте эту вертикаль по горизонтали, как мехи аккордеона, и почувствуйте, как ваше внутреннее пространство слилось с внешним, и они стали одним целым.

• Вы — сфера, и одновременно - её центр. Вы смотрите на Мир из этого центра. Вы — Наблюдатель, который, как шахматист за доской, охватывает ситуацию, видя и всю игру, и взаимосвязи между фигурами. Вы - Осознающее, Истинное Я, принимающее РАЗУМные решения.

Тот, чьё сознание поднялось до уровня Разума, знает, Кто Он Есть. И его отношения с Миром — неделимость тонкого и материального планов и взаимодействие двух самостоятельных энергий - Единого и Его голограммной Части.

РАЗУМ – философская категория, выражающая высший тип мыслительной деятельности, противопоставляемый рассудку . Различение разума и рассудка как двух «способностей души» намечается уже в античной философии: если рассудок как низшая форма мышления познает относительное, земное и конечное, то разум направляет на постижение абсолютного, божественного и бесконечного. Выделение разума как более высокой по сравнению с рассудком ступени познания четко осуществлялось в философии Возрождения у Николая Кузанского и Дж.Бруно, будучи связываемо ими со способностью разума постигать единство противоположностей, которые разводит рассудок.

Наиболее детальную разработку представление о двух уровнях мыслительной деятельности в понятиях разума и рассудка получает в немецкой классической философии – в первую очередь у Канта и Гегеля. Согласно Канту, «всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме» (Кант И. Соч. в 6 т. М., 1964, с. 340). В отличие от «конечного» рассудка, ограниченного в своих познавательных возможностях чувственно данным материалом, на который накладываются априорные формы рассудка, мышлению на его высшей стадии разума свойственно стремление к выходу за пределы заданного возможностями чувственного созерцания «конечного» опыта, к поиску безусловных оснований познания, к постижению абсолютного. Стремление к этой цели необходимо заложено, по Канту, в самой сущности мышления, однако ее реальное достижение невозможно, и, пытаясь все-таки достичь ее, разум впадает в неразрешимые противоречия – антиномии. Разум, согласно Канту, может, т.о., выполнять только регулятивную функцию поиска недостижимых предельных оснований познания, попытки реализации которой призваны приводить к выявлению принципиальной ограниченности познания сферой «явлений» и недоступности для него «вещей в себе». «Конститутивная» же, по терминологии Канта, функция реального познания в пределах «конечного» опыта остается за рассудком. Кант, т.о., не просто констатирует наличие разума как некоторой познавательной установки, он осуществляет критическую рефлексию по отношению к этой установке. «Вещь в себе» можно помыслить, но ее нельзя познать в том смысле, какой вкладывает в это понятие Кант, для которого идеалом теоретического познания выступают концептуальные конструкции математики и точного естествознания.

Смысл этого учения Канта о неосуществимости претензий на постижение «вещей в себе» зачастую сводился к агностицизму, рассматриваемому как неоправданное принижение познавательных способностей человека. Между тем Кант отнюдь не отрицал возможностей неограниченного освоения все новых слоев реальности в практической и теоретической деятельности человека. Однако Кант исходит из того, что такое прогрессирующее освоение всегда происходит в рамках опыта, т.е. взаимодействия человека с объемлющим его миром, которое носит всегда «конечный» характер, не может по определению исчерпать реальность этого мира. Поэтому теоретическое сознание человека не в состоянии занять некую абсолютную позицию «вненаходимости» по отношению к реальности объемлющего человека мира, в принципе превышающего возможности его любого рационального объективирующего моделирования, как это происходит в артикулируемых и тем самым контролируемых сознанием понятийных конструкциях математики и точного естествознания. Кантовский агностицизм в отношении разума несет в себе очень мощную антидогматическую направленность против всяких попыток построения законченной в своих исходных предпосылках и основаниях «закрытой» теоретической картины реальности мира в целом, каким бы конкретным содержанием эта картина не наполнялась.

Продолжая традицию различения разума и рассудка, Гегель существенно пересматривает оценку разума. Если Кант, по мнению Гегеля, преимущественно «философ рассудка», то у Гегеля понятие разума становится важнейшим компонентом его системы. Гегель исходит из того, что следует преодолеть кантовское представление об ограничении позитивных функций познания рамками рассудка как «конечного» мышления. В отличие от Канта, Гегель считает, что, именно достигая стадии разума, мышление в полной мере реализует свои конструктивные способности, выступая как свободная, не связанная какими-либо внешними ограничениями спонтанная активность духа. Пределы мышления, по Гегелю, не вне мышления, т.е. в опыте, созерцании, в преднайденности объекта, а внутри мышления – в его недостаточной активности. Подход к мышлению как формальной лишь деятельности по систематизации данного извне материала, свойственный для рассудка, преодолевается, с точки зрения Гегеля, на стадии разума, когда мышление делает своим предметом свои собственные формы, и преодолевая их узость, абстрактность, односторонность, вырабатывает свое собственное имманентное мышлению идеальное содержание – «идеализированный предмет». Тем самым оно формирует то «разумное» или «конкретное понятие», которое, по Гегелю, следует четко отличать от рассудочных определений мысли, выражающих лишь абстрактную всеобщность (см. Восхождение от абстрактного к конкретному ). Внутренним стимулом работы разума для Гегеля выступает диалектика познания, заключающаяся в обнаружении абстрактности и конечности преднайденных определений мысли, которая проявляется в их противоречивости. Разумность мышления выражается в его способности снять эту противоречивость на более высоком уровне содержания, в котором, в свою очередь, обнаруживаются внутренние противоречия, являющиеся источником дальнейшего развития.

Итак, если Кант ограничивает конститутивную функцию мышления рассудком как деятельностью в рамках некоей заданной системы координат познания, т.е. «закрытой» рациональностью, то Гегель сделал своим предметом рассмотрения «открытую» рациональность, способную к творчески конструктивному развитию своих исходных предпосылок в процессе напряженной самокритичной рефлексии. Однако трактовка такой «открытой рациональности» в рамках гегелевской концепции разума имела ряд существенных пороков. Гегель, в противоположность Канту, полагает, что разум способен достичь абсолютного знания, тогда как действительное развитие исходных предпосылок «парадигм», «исследовательских программ», «картин мира» и пр. не приводит к их превращению в некую всеобъемлющую «монологику», они не перестают быть относительными познавательными моделями реальности, в принципе допускающими иные способы ее постижения, с которыми следует вступать в отношения диалога. Совершенствование и развитие исходных теоретических предпосылок осуществляется не в замкнутом пространстве спекулятивного мышления, а предполагает обращение к опыту, взаимодействие с эмпирическим знанием, оно не является неким квазиестественным процессом саморазвития понятия, а представляет собой результат реальной деятельности субъектов познания и предполагает многовариантность действий, критический анализ различных проблемных ситуаций и т.п. В целом же типологию разума и рассудка никак нельзя оценивать как некий анахронизм, имеющий значение только для истории философии. Реальный конструктивный смысл данного различения может быть раскрыт с позиций современной эпистемологии и методологии науки, в частности, в связи с разработкой понятий «открытой» и «закрытой» рациональности в рамках концепции современной неклассической метарациональности.